Его настоящее имя Хуан Эстебан Аристисабаль Васкес (Juan Esteban Aristizabal Vasquez). В детстве родные называли его Хуанес (Juanes) – именем, возникшим из соединения имён Juan и Esteban, впоследствии ставшим его сценическим именем и спровоцировавшим многих ошибочно полагать, что Juanes – это группа из нескольких музыкантов. Хуанес родился 9 августа 1972 года в маленьком городке Каролина дель Принсипе (Carolina del Principe), что в трёх часах езды от Медельина
(Medellin), столицы Антиохии (Antioquia) – одной из провинций Колумбии. Его отец, Хавьер (Javier), был владельцем ранчо, а мать, Алисия (Alicia), - домохозяйкой. Хуанес самый младший из 6-ти детей. У него три брата: Хавьер (Javier), Хосе (Jose) и Хайме (Jaime) и две сестры: Лус (Luz) и Мара (Mara).
Хуанес рос застенчивым, робким мальчиком. Ему не исполнилось и семи лет, когда он решил посвятить себя своей единственной страсти: музыке. В такой стране, как Колумбия, это было настоящим спасением – позже тот, кто не попал в сети музыки, попал в сети иного рода. Не имело значения, слушал ли он музыку, создавал её или исполнял – это делало его счастливым. Хуанес совершенно не понимал музыки модных тогда артистов Луиса Мигеля (Luis Miguel) и Менудо (Menudo), ещё
меньше он понимал, как его ровесники могут не восхищаться Карлосом Гарделем (Carlos Gardel). В детстве и юности он много слушал Los Visconti, Los tangos de Gardel, Led Zeppelin, Metallica, Diomedes Diaz, Silvio Rodriguez, Jimmi Hendrix, Vicente Fernandez, Soda Stereo, Seru Yiran, музыку arrabelera, которые оказали на него сильное влияние. Хуанес говорит: «Музыку можно любить и не
зная языка… я понятия не имел, что «Metallica» пели, но я любил это - гитары, барабаны, их мощь.Музыка - один из языков, мировой
язык».
Уже в 5 лет он умел играть на гитаре. Его учителями стали отец и старшие братья. Именно они научили его основным элементам кумбии, болеро и другим колумбийским ритмам.
В 14 лет Хуанес присутствовал на концерте, проходившем в тёмном винном погребе, и концерт тот в считанные секунды изменил его музыкальную ориентацию. Какие там Луис Мигель и Менудо! В тот день он впервые открыл для себя электрическую гитару (которую вскоре освоил), ударные, хэви-металл с возведённым в культ мощным звуком, бунтарство, доведённое до крайности, длинные волосы и татуировки.
Родители Хуанеса - очень религиозные, убеждённые католики и консерваторы - боялись обнаружить однажды, что их сын гитару предпочитает походу в церковь. «Конечно, это было тяжело для моей мамы, - вспоминает Хуанес, - Это была эпоха плетения мифов вокруг тяжёлой музыки, ведь она говорила о наркотиках, о сделках с дьяволом, о чёрных мессах. Но самое большее, что мы могли сделать, - это сидеть в углу, пить вино и слушать музыку. Эти дни были очень важны для меня, они научили меня дисциплине и окончательно убедили меня в том, что моя жизнь будет связана с гитарой, весь остаток моих дней».
Его интерес к музыке рос одновременно с ним.
В 16 лет Хуанес создаёт собственную группу «Ekhymosis», где сам стал солистом и гитаристом. «Ekhymosis» родились в Медельине в 1988 году, - рассказывает Хуанес, - Моя гитара нуждалась в ремонте и я встретил Энди (Andy), который знал, как её починить. Начиная с этого дня, мы не расставались. Мы стали играть вместе, отдавая себе отчёт, что нам нравится эта идея - играть». Группе следовало дать название, нечто, что определяло бы её музыку. Название д
ля группы было взято из медицинского словаря и означало «ушиб». Уже через месяц после создания группа дала свой первый концерт, который состоялся в марте 1988 года. Через «Ekhymosis» прошли многие музыканты, но окончательно детище Хуанеса сформировалось, когда в группу вошли Тоби (Tobi) и Хосе (Jose). Группа играла тяжёлый рок, популярный в то время. «Ekhymosis» репетировали по меньшей мере по десять часов ежедневно, репетировали, чтобы уметь играть песни даже спящими. Каждый день Хуанес запирался со своей группой в гараже, а снаружи оставался Медельин 80-х, взрывались бомбы, наркокурьеры привозили в страну смерть, множились наёмные убийцы. «Почему мы не можем жить в мире?» - в который раз задавался вопросом Хуанес. И не случайно его песни снова и снова настойчиво возвращаются к теме насилия, войны, боли за страну без власти.
После многих концертов и нескольких лет вместе «Ekhymosis» на собственные деньги записывают свой первый диск, получивший название «Ekhymosis». Диск содержал 2 песни, тексты которых родились из насилия, которым был отмечен Медельин, несправедливых смертей стольких невинных молодых людей, в конце концов это была песнь жизни. Сделав 500 копий, музыканты распространили их среди друзей и уже в том же году решились сделать новую запись. Но в этот раз им повезло больше.
В студии, где записывались «Ekhymosis», оказался представитель компании «Codiscos», которому понравилось их звучание, и он решил подписать с ними контракт. Первый официальный CD группы назывался «Nino Gigante» («Ребёнок-великан») (1993). С ним у «Ekhymosis» всё сложилось суперуспешно.
На «Ekhymosis» было оказано разное влияние - от Carlos Gardel до Piero, от Los Visconti до Los Panchos, от Silvio Rodriguez до Fito Paez. Им нравились латинские ритмы, они хотели играть рок-н-ролл с колумбийским звучанием, но не желали звучать, как группа гринго, мексиканская, аргентинская или испанская, они хотели звучать как «Ekhymosis».
Уже в 1994 году группа была уважаема как одна из лучших в своём роде на колумбийской музыкальной сцене. В ту пору они стали секстетом. Алехандро (Alejandro) вошёл в группу, чтобы привнести клавишные, а Фелипе (Felipe) – латинскую перкуссию. В этом году «Ekhymosis» записывают свой второй альбом, названный «Ciudad Pacifico» («Спокойный город»). В нём заметно, какую родовую эволюцию претерпела группа. И если вычеркнуть «недостатки», то их песни, такие как «Ciudad Pacifico» и «A Media Voz», имели успех на молодёжном радио Колумбии.
В 1995 году «Ekhymosis» записывают свой третий альбом «Amor BilingГje». Он был выпущен 18 июля того же года и несмотря на то, что сами музыканты оценивают его как худший в их карьере, он имел рекордный успех у колумбийской «полуночной»молодёжи.
Постепенно становилось невозможным продолжать играть вместе, они всё чаще и чаще ссорились друг с другом. И группа вновь возвращается к оригинальному квартетному составу. В 1996 году в таком составе они записывают акустический альбом «Unplugged».
Серьёзные изменения произошли с ними после записи этого этапного диска, на одном из концертов в Боготе, где «Ekhymosis» играли с «Aterciopelados» и другими группами, группа, стоящая на пороге распада, познакомилась с Марусой Рейес (Marusa Reyes) и она их воодушевила продолжать играть. «В этот день мы чувствовали себя плохо, - вспоминает Хуанес, - у нас были проблемы из-за того, что мы не идём ни к какому будущему как группа. И на счастье Маруса нас увидела и ей понравилась наша музыка». С того дня всё изменилось. После концерта в Лос-Анджелесе 20 декабря музыканты остались в городе и подписали контракт с «FonoVisa» на запись нового альбома. Шесть месяцев эти четыре рокера прожили в Лос-Анджелесе и записали альбом, известный как «Ekhymosis», который стремительно стал известным в Мексике и США. Альбом говорил о семье, о земле, о том, что нужно любить то единственное, что имеешь, потому что не будет другой мамы, других брата, друга, семьи, дома, земли и другой крови - лишь те, что у тебя есть и надо их очень беречь. Песня «La Tierra» с этого альбома сегодня известна как второй национальный гимн Колумбии и до сих пор с большой любовью ставится радиостанциями этой страны.
Однако в конце концов в 1998 году Хосе, Тоби, Энди и Хуанес решили расстаться и прекратить свою успешную карьеру в группе, последний концерт которой состоялся 31 января 1999 года. Группа выдержала 11 лет и 7 дисков, а её участники опять стали просто рокерами, которые в один из дней познакомились на улицах Медельина, чтобы положить начало истории, названной «Ekhymosis».
В период жизни, связанный с «Ekhymosis», Хуанеса коснулись и первые потери. Беспорядки и терроризм в Колумбии унесли жизни двух близких ему людей. Друг был убит во время перестрелки в ночном клубе, а кузен похищен и затем убит, несмотря на то, что дядя Хуанеса заплатил выкуп за его освобождение. Кроме того, когда Хуанесу было 16 лет, от рака умер его отец. Эти трагические события сильно повлияли на него и сформировали его нынешнее восприятие мира, оказали влияние на его отношение к жизни, на манеру писать музыку и идеи, которые он стремится донести до людей, слушающих его музыку.
Репетиции и концерты не помешали Хуанесу посещать университет Pontificia Bolivariana в Медельине, где он изучает промышленный дизайн, который, как не устаёт повторять музыкант, считает главным разочарованием в жизни.
Покинув «Ekhymosis», Хуанес словно остался без смысла жизни, но несмотря ни на что продолжал писать песни, модернизируя фольклорную музыку или, наоборот, фольклоризируя современную. Хуанес всегда хотел включать в свою музыку традиционные фольклорные колумбийские звуки, и это отчасти стало поводом для конфликта с другими участниками его бывшей группы. Относительно своего «тяжёлого» музыкального прошлого Хуанес говорит сейчас: «Я чувствовал себя опустошённым, и это заставляло меня
отдалиться от тяжёлого рока. Для меня было важно, чтобы кумбия, сальса, вальенато и фольклор моей страны присутствовали в моей музыке, и я начал искать своё звучание. Думаю, что я не вернусь уже в тяжёлый рок. Рок присутствует в моих песнях, но другим способом, с новыми элементами, но всегда с колумбийским звучанием. Так я могу постоянно придумывать что-то новое, но исполняя песни исключительно на испанском языке».
В 1998 году уже без «Ekhymosis», но как и прежде со своей музыкой он отправляется в Лос-Анджелес, место, где многие артисты столкнулись с герметично закрытыми дверями. Там он на те сбережения, что имеет при себе, поселяется в крошечной квартирке этого такого большого города, питается в фаст-фудах и делает себе несколько татуировок (каждая из них имеет своё значение: буква «J» на его левом плече – начальная буква имени его отца Хавьера, сделана в память о нём; выше, на той же руке – глаз, означающий окно в душу; узор вокруг его правой руки означает завершение цикла его жизни, связанного с «Ekhymosis». Значение же головы быка, что над узором на правой руке, остаётся для нас загадкой).
